Размышления вашей современницы

Будь в силах ты рассудка не лишиться,
Безумцами в безумье обвинен;
Отвергнутый, в себе не усомниться,
Но вдуматься, за что ты оскорблен;

Будь в силах ждать — и ждать, не уставая, —
Будь в силах не бороться с клеветой,
Терпеть вражду, вражды не разжигая, —
И все ж не слыть ни трусом, ни ханжой;

Будь в силах ты мечтать — о достижимом,
Будь в силах грезить — не смыкая глаз,
Будь в силах пребывать невозмутимым
В свой славный час и в свой бесславный час;

Будь в силах зреть, как истиной, открытой
Тобою, дураков морочит плут,
И дело жизни всей твоей разбито, —
И, в этот прах склонясь, продолжить труд;

«Для многих людей новая эра в их жизни началась с прочтения той или иной книги. Быть может, существует книга, которая разъяснит нам все чудеса и откроет перед нами новые. То, что нам сейчас кажется невыразимым, где-то, может быть, выражено. Те самые вопросы, которые тревожат, смущают и озадачивают нас, уже вставали перед всеми мудрецами — все без исключения, — и каждый ответил на них в меру своих сил; ответил своими речениями и своей жизнью. К тому же, вместе со знаниями приходит и широта взглядов... 

Будь то жизнь или смерть — мы жаждем истины. Если мы умираем, пусть нам будет слышен наш предсмертный хрип, пусть мы ощутим смертный холод; если живем, давайте займемся делом».

Это цитата из романа «Уолден, или Жизнь в лесу». Движимый жаждой истины американский писатель Генри Дэвид Торо в 1845 году в возрасте 27 лет удалился в лес и прожил два года в хижине на берегу Уолденского пруда. А почти через 10 лет написал свою книгу. 

Сограждане считали молодого мыслителя чудаком и бездельником. Просто философы-трансценденталисты, Торо принадлежал к их числу, были романтиками. Они провозглашали духовную свободу, уход от цивилизации в природу, самосовершенствование. Еще при жизни писатель получил известность как натуралист и путешественник по неизведанным лесным местам. 

«Христианин должен хорошо знать, что он не может жить без Бога и потому не может жить без молитвы. Если мы хотим дать что-то подлинное другим, мы должны снова и снова обращаться к Источнику всех дарований. Молитва — зов души к Богу. Не молиться — значит отвергать участие Бога в нашей жизни. Кто хочет встретиться по-настоящему с человеком, должен прежде встретиться с Богом...

Он не отделяет землю и небо. Некоторые хотят уйти в небо, чтобы забыть о нуждах земли. А другие — так погружаются в земное, что забывают о небе, и сводят все доброе к земным достижениям. Но молитва Господня: «Да будет воля Твоя на земле, как и на небе» — чтобы небо и земля были едины...»

Протоиерей Александр Шаргунов

Котик к тому, что сегодня, 1 марта отмечается международный день кошек. От души поздравляю всех, с кем рядом живет кошка, кот или несколько подобных четверолапых усатых личностей. Даже если не живет по каким-то причинам, а просто любите котиков. 

Зима пролетела незаметно, как и вся жизнь, в общем-то пролетает. Вот и настал первый день весны. 

А мне вспомнился такой печально-поэтичный отрывок из романа «Дым» русского классика Ивана Тургенева. 

«...Иногда ему сдавалось, что он собственный труп везет, и лишь пробегавшие изредка горькие судороги неизлечимой душевной боли напоминали ему, что он еще носится с жизнью...

«Дым, дым», - повторил он несколько раз; и все вдруг показалось ему дымом, все, собственная жизнь, русская жизнь — все людское, особенно все русское . Все дым и пар, думал он; все как будто беспрестанно меняется, всюду новые образы, явления бегут за явлениями, а в сущности все то же да то же; все торопится, спешит куда-то — и все исчезает бесследно, ничего не достигая; другой ветер подул — и бросилось все в противоположную сторону, и там опять та же безустанная, тревожная и — ненужная игра».

Меня всегда невероятно очаровывало само заглавие эпопеи французского писателя, крупнейшего мастера прозы Марселя Пруста (1871-1922) «В поисках утраченного времени». Наконец приступила к чтению первого романа из семитомного цикла, объединенного этим названием и мои ожидания не были обмануты.

Очаровывало все — стиль автора, манера изложения в форме потока сознания. Это воспоминания, размышления и тема времени, жизни и любви — то, что больше всего люблю в литературе. Много сочинять не буду, лучше процитирую умных людей и сам текст произведения «В сторону Свана».

«Герои Пруста не революционеры, не реформаторы, не титаны, не страдальцы, но тени, вампирические фигуры с утонченным восприятием мира, различающие многомерные нюансы пейзажей, психологических отношений и эмоциональных настроений.

... главный герой Марсель восстанавливает в памяти переживания детства и юности, пытаясь осмыслить семантическую структуру собственной жизни, понять ее основные полюса притяжения, противоречия и вызовы, чтобы справиться с постоянным чувством энтропии, с ощущением того, что вместе с жизнью исчезает реальность как таковая. 

Память, включая восстановление мельчайших подробностей, деталей и нюансов, выписанных у Пруста с исключительным мастерством и точностью, в этом случае становится инструментом спасения от ужаса бессмысленности», – пишет современный философ Александр Дугин.

Осознаю, что одно из моих довольно странных качеств и пристрастий — любовь к больницам. Вот и две недели в неврологическом отделении Калужской областной клинической больницы пролетели, как в сказочном сне.

Согласна, приятного мало, поскольку попадают туда не от хорошей жизни. Пусть меня считают, кем угодно, но мне нравится больничный режим, обследования, процедуры. Мне интересна атмосфера, преобладающая в медицинском учреждении. 

Вид из окна палаты открывался такой, не совсем радостный: 

Но веселых моментов было множество. Соседки по палате мне всегда попадаются просто идеальные, может быть потому, что я люблю людей. Обход врачей мы называли «контактный зоопарк», а капельницы «коктейль счастья». 

Михаил Пришвин — это не только «Кладовая солнца» и рассказы про озера и ежиков, это глубочайший (потому до сих пор не прочитанный) писатель. Его главное произведение — дневники, 18 томов, издание которых завершилось лишь в минувшем году. Они — подлинный документ эпохи, и это не журналистский штамп. 

Михаил Пришвин, начиная с 1905 года и до последнего своего дня, 16 января 1954-го года, ежедневно записывал все, что наблюдал, о чем болела его душа: свои мысли, открытия, радости и горести… Это самые длинные дневники русской литературы. И самые объективные. Дарю совет современным сценаристам и писателям — если хотите разобраться в реальной жизни первой половины прошлого века, то Пришвин вам в руки. Иначе получится очередная однобокая подделка.

Для Пришвина революция стала одной из первых ступенек к глубокой вере. Вообще, смею предположить, что «Дневники» Михаила Михайловича — это не только «свидетельские показания» эпохи, это, прежде всего, история восхождения человека. Если в начале века он — бывший революционер, отсидевший за политику в тюрьме, то к середине — тихо живущий писатель, нашедший свою любовь. Если в молодости ему свойственны религиозные метания (как и миллионам современников), то к возрасту мудрости он — человек воцерковленный, талантливо доказывающий в своих дневниках существование Бога.

Дорогие друзья! 

Сама дивлюсь перемене, случившейся в новом году. Не пишу в журнале по многим причинам. Во-первых, болею, утешаясь тем, что когда-нибудь это пройдет. Во-вторых, все течет, как говорится, все меняется подобно руслу горной реки. Иные причины вытекают из двух первых.

Поздравляю с прошедшим старым Новым годом и желаю всего побольше и самого лучшего! 

Этот подарочек привезен мне из Франции в прошлом году. Божоле нуво — сорт молодого вина из черного винограда, изготовленного в Бургундии.

Подруга охарактеризовала его, как недоделанное вино с еще не насыщенным вкусом. Но раз в жизни узнать, из-за чего французы каждый год закатывают глаза и устраивают праздник молодого вина, можно.

Как только вылечусь, первым делом продегустирую божоле нуво. 

Всем вам желаю здоровья и творческих находок. До новых встреч! 

Светло-пушистая,
Снежинка белая,
Какая чистая,
Какая смелая!
Дорогой бурною
Легко проносится,
Не ввысь лазурную,
На землю просится.
Лазурь чудесную
Она покинула,
Себя в безвестную
Страну низринула.

В лучах блистающих
Скользит, умелая,
Средь хлопьев тающих
Сохранно-белая.
Под ветром веющим
Дрожит, взметается,
На нем, лелеющем,
Светло качается.
Его качелями
Она утешена,
С его метелями
Крутится бешено.
Но вот кончается
Дорога дальная,
Земли касается
Звезда кристальная.
Лежит пушистая,
Снежинка смелая.
Какая чистая,
Какая белая!

Константин Бальмонт